ОБЗОР СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ ГАРНИЗОННЫХ ВОЕННЫХ СУДОВ, ПОДВЕДОМСТВЕННЫХ МОСКОВСКОМУ ОКРУЖНОМУ ВОЕННОМУ СУДУ, ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ ЗА ВТОРОЕ ПОЛУГОДИЕ 2010 ГОДА

Ошибки, связанные с несоответствием выводов суда, изложенных в судебном решении, фактическим обстоятельствам дела

Совершение покушения на убийство

возможно только с прямым умыслом

По приговору 235 гарнизонного военного суда Б. признан виновным в покушении на убийство при следующих обстоятельствах.

В первом часу 2 апреля 2009 года Б., узнав из телефонного разговора со своим отцом о том, что охранник строительного объекта, где работал отец, якобы применил к последнему насилие и оскорбил его, примерно через 20 минут прибыл с отцом на данный строительный объект с целью наказать охранника.

Поскольку, несмотря на продолжительные крики и сигналы клаксона автомобиля, ворота объекта никто не открыл, Б., демонстрируя свою решимость проникнуть на территорию строительного объекта, произвел несколько выстрелов боевыми патронами из табельного оружия в воздух, ворота и забор.

После того, как его отец самостоятельно перелез через забор и позвал для выяснения отношений из бытовки охранника Ч., за ним на территорию стройки таким же способом проник и Б.

Увидев следовавших ему навстречу отца и Ч. и узнав, что неизвестный мужчина - это именно тот охранник, который оскорбил и применил насилие к отцу, Б., игнорируя требования Ч. покинуть строительный объект, стал высказывать в нецензурной форме недовольство его действиями и угрожать применением физического насилия.

Ч., видя агрессивное поведение Б. и обоснованно полагая, что к нему может быть применено физическое насилие лицом, которое незаконно проникло на охраняемую им территорию, ударил Б. фонарем по голове, после чего схватил его за одежду и нанес еще два удара рукой в лицо.

Будучи недовольным действиями Б., Ч. с целью убить его, два раза выстрелил потерпевшему в область груди, причинив одним из них тяжкий вред здоровью в виде слепого огнестрельного ранения грудной клетки.

Как указано в приговоре, смерть Ч. не наступила по независящим от Б. обстоятельствам, а именно в связи со своевременным оказанием пострадавшему медицинской помощи.

После произведенных выстрелов Б. и его отец скрылись с места происшествия.

При рассмотрении дела в кассационном порядке было установлено, что в основу вывода о наличии у Б. прямого умысла на убийство Ч. судом положены:

-первичные показания Ч. о том, что Б. двигался на него, держа в правой руке какой-то предмет, и первым попытался схватить его за одежду. В дальнейшем же потерпевший неоднократно пояснял, что не видел ничего в руках Б., а сам, упреждая внешне агрессивное поведение последнего, первым применил насилие;

-показания свидетеля Е., в категорической форме заявившего в суде, что пистолет постоянно находился у Б. в руке: когда тот перелезал через забор и когда шел навстречу к охраннику, крича, что он всех поубивает, а, приблизившись к охраннику, ничего не говоря, выстрелил в него;

-поведение Б. перед огражденной территорией строительного объекта, стрелявшего из пистолета, после преодоления забора, непосредственно при встрече с Ч. и безразличное отношение Б. к случившемуся.

Между тем, вывод суда о наличии в действиях Б. прямого умысла на убийство не основан на материалах дела. Согласно предъявленному обвинению после производства выстрелов из пистолета в забор и вверх, Б. поместил пистолет в карман куртки и перелез через забор строящегося объекта, не демонстрируя оружие и не угрожая им, решил убить Ч., будучи недовольным оказанным ему сопротивлением, после того, как пострадавший ударил его фонариком и кулаками в лицо. Для этого достал пистолет из кармана и произвел из него выстрелы в направлении Ч.

Таким образом, изменение судом формулировок обвинения в части момента возникновения у Б. умысла на убийство пострадавшего является выходом за пределы предъявленного ему обвинения.

Как видно из материалов дела, на предварительном следствии и в судебном заседании Б. неоднократно пояснял, что стрелял из пистолета в воздух и забор с одной целью - чтобы охранники открыли ворота. Поскольку после этого никто не вышел и не пропустил их, вначале отец, а затем и он сам перелезли через забор. Перед этим оружие он положил в карман, вытащил его оттуда лишь после того, как ему были нанесены удары Ч., и он стал падать. От внезапности произошедшего объективно оценить обстановку он не смог. Выстрелы в направлении Ч. произвел беспорядочно, чтобы испугать охранника, полагая, что лишь только таким образом он может избежать дальнейшего применения к нему насилия. Намерения убить Ч. он не имел, а поэтому специально в него не целился. После выстрелов, увидев, что, хотя охранник и упал, но пытается встать и двигается, посчитал, что серьезного вреда его здоровью не причинено и покинул место происшествия.

Эти показания осужденного ничем не опровергнуты.     

 Приведенные обстоятельства свидетельствуют о том, что, производя
выстрелы из табельного оружия в направлении Ч., Б. безусловно сознавал
общественную опасность своих действий, предвидел возможность
наступления любых общественно опасных последствий, в том числе и в виде
смерти потерпевшего, однако относился к ним безразлично, то есть
действовал с косвенным умыслом.        

Поскольку покушение на убийство с косвенным умыслом невозможно, судом второй инстанции действия Б. были переквалифицированы, исходя из фактически наступивших последствий, с ч. 3 ст. 30 и ч. 1 ст. 105 УК РФ на ч. 1 ст. 111 УК РФ.

При решении вопроса о продлении срока содержания под стражей

необходимо учитывать основания, указанные в статье 97 УПК РФ,

которые должны быть реальными, обоснованными и подтверждаться достоверными сведениями

Органами предварительного расследования ефрейтор Ч. обвинялся в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 335 УК РФ.

Постановлением судьи Рязанского гарнизонного военного суда было удовлетворено ходатайство следователя о продлении Ч. срока содержания под стражей до 3-х месяцев.

Как следовало из мотивировочной части постановления судьи необходимость дальнейшего срока содержания Ч. под стражей продиктована тяжестью вмененных ему преступных действий, а также возможностью, в случае нахождения обвиняемого на свободе, оказать давление на свидетелей и потерпевшего, а также сокрытия от следствия и суда.

В обоснование этих выводов судья каких-либо доказательств не привел. Не имелось таковых и в представленных вместе с ходатайством материалах дела.

Между тем, в постановлениях Пленума от 10 октября 2003 года № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» и от 29 октября 2009 года № 22 «О практике применения судами мер пресечения в виде заключения под стражу, залога и домашнего ареста» Верховный Суд указал, что одно лишь обвинение лица в совершении преступлений не может оставаться единственным основанием для продолжительного содержания его под стражей, а обстоятельства, свидетельствующие о необходимости изоляции его от общества, должны быть реальными, обоснованными и подтверждаться достоверными сведениями.

В связи с изложенным постановление судьи было отменено в кассационном порядке, а материалы направлены на новое судебное разбирательство.

НЕПРАВИЛЬНОЕ ПРИМЕНЕНИЕ

УГОЛОВНОГО ЗАКОНА

Значительный материальный ущерб не признан тяжкими последствиями в качестве квалифицирующего признака

ч. 3 ст. 285 УК РФ

По приговору Реутовского гарнизонного военного суда С. признан виновным в злоупотреблении должностными полномочиями, повлекшем тяжкие последствия при следующих установленных судом обстоятельствах.

Являясь должностным лицом - заместителем командира воинской части по тылу, из личной заинтересованности и с целью получения денежного  вознаграждения,     без  оформления документов  и разрешения вышестоящего командования, С. дал указание подчиненному военнослужащему произвести выгрузку и складирование вещевого имущества: 350 зимних солдатских пальто, 242 комплектов солдатской парадной формы, 234 пар ботинок за пределами хранилища вещевого склада, после чего передал указанное вещевое имущество не установленному лицу, которым оно было вывезено за пределы воинской части. Указанными действиями С. причинил ущерб государству на сумму 1409521 рубль 10 копеек, что повлекло тяжкие последствия.

При этом вывод суда о том, что злоупотребление С. должностными полномочиями повлекло тяжкие последствия, был основан только лишь на основании причиненного воинской части материального ущерба.

Вместе с тем, судом не были учтены показания представителя воинской части, признанного в качестве потерпевшего, и свидетелей о том, что от военнослужащих воинской части не поступали жалобы на отсутствие на складе пальто, кителей, брюк и ботинок хромовых, поскольку, в силу специфики решаемых задач (воинская часть является подразделением специального назначения), это имущество ими не носится и не получается, а выдаётся только в единственном случае - при переводе военнослужащего в другую воинскую часть.

Не было учтено судом и то, что количество вещевого имущества, переданное С. неизвестному лицу, нельзя признать значительным, исходя из общего количества имущества, хранящегося на складе.

Кроме того, как в ходе предварительного расследования по делу, так и в ходе судебного заседания не представлено доказательств того, что отсутствие этого имущества повлияло или могло повлиять на нормальную деятельность воинской части и решаемые ею задачи.

При таких данных вывод суда о наличии тяжких последствий, исходя только из стоимости утраченного имущества, является неверным, в связи с чем приговор в кассационном порядке был изменен, а содеянное переквалифицировано с ч. 3 на ч. 1 ст. 285 УК РФ.

Сбыт наркотических средств, совершенный под
контролем правоохранительных органов, должен
         расцениваться как покушение

По приговору Смоленского гарнизонного военного суда И. признан виновным в пособничестве в незаконном сбыте наркотических средств в крупном размере. Согласно приговору И., осуществляя пособничество другому лицу в сбыте наркотических средств, передал С. 25,28 грамма высушенной марихуаны, а полученные деньги передал лицу, в интересах которого действовал. Преступные действия И. были квалифицированы судом по ч. 5 ст. 33 и п. «б» ч. 2 ст. 228-1 УК РФ.

Между тем по делу было достоверно установлено, что пособничество лицу в незаконном сбыте наркотических веществ было осуществлено И. в ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий под контролем сотрудников УФСКН.

При таких данных содеянное И. в соответствии с п. 13 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 июня 2006 года № 14 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами» должно расцениваться как покушение на пособничество лицу в незаконном сбыте наркотических веществ, а поэтому президиум окружного военного суда в порядке надзора внес в приговор соответствующие изменения.

ОШИБКИ, СВЯЗАННЫЕ С НЕПРАВИЛЬНЫМ ПРИМЕНЕНИЕМ ИЛИ НАРУШЕНИЕМ УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ЗАКОНА

Нарушение права подсудимого на дачу показаний по предъявленному ему обвинению повлекло отмену приговора

По приговору Солнечногорского гарнизонного военного суда Л. был осужден по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 335 и п. «а» ч. 3 ст. 286 УК РФ.

При рассмотрении этого уголовного дела в кассационном порядке были установлены нарушения уголовно-процессуального закона, повлекшие отмену приговора.

В соответствии с ч. 3 и п. 3 ч. 4 ст. 47 УПК РФ обвиняемый вправе защищать свои права и законные интересы, возражать против обвинения, давать показания по предъявленному ему обвинению.

Согласно протоколу судебного заседания подсудимый согласился дать показания по делу и просил допросить его последним.

Был установлен порядок исследования доказательств по делу, в соответствии с которым подсудимый подлежал допросу в судебном заседании после исследования доказательств, предоставленных сторонами.

Однако суд не выполнил возложенные на него законом обязанности по созданию необходимых условий для реализации подсудимым Л. права по защите своих интересов путем дачи показаний и не предоставил ему слово в ходе судебного следствия по делу для дачи объяснений по поводу предъявленного обвинения.

Это  нарушение  прав  подсудимого явилось  причиной  для  отмены приговора в кассационном порядке.

Аналогичная ошибка была допущена Реутовским гарнизонным военным судом по уголовному делу П., которому также не была предоставлена возможность дать показания по существу предъявленного ему обвинения.

Нарушение требований ст. 259 УПК РФ о соответствии

протокола судебного заседания ходу судебного разбирательства

явилось основанием для отмены приговора

По приговору Московского гарнизонного военного суда Щ. М. и Т. были осуждены за совершение двух преступлений, предусмотренных п. п. «а», «б» ч. 4 ст. 162 УК РФ.

Перед окончанием судебного следствия, длившегося более 10 месяцев, подсудимым Щ. было заявлено ходатайство об ознакомлении с изготовленной частью протокола судебного заседания, необходимой для подготовки к судебным прениям. 20 апреля 2010 года данное ходатайство судьей было удовлетворено, и подсудимому вручена часть протокола судебного заседания за период с 20 мая 2009 года по 22 марта 2010 года, оформленная надлежащим образом и подписанная председательствующим по делу и секретарем судебного заседания.

Сравнительный анализ врученной подсудимому 20 апреля 2010 года копии протокола судебного заседания, приобщённой им к кассационной жалобе, и протокола судебного заседания, имеющегося в деле, показал, что они существенно различаются между собой.

В частности, показания восьми свидетелей и потерпевших, изложенные в копии протокола судебного заседания, полученной Щ. 20 апреля 2010 года, и в протоколе судебного заседания, имеющемся в деле, содержали существенные различия, а показания потерпевшего Н. диаметрально противоположны.

Таким образом, при рассмотрении данного уголовного дела судьей были нарушены требования ст. 259 УПК РФ, вследствие чего суд кассационной инстанции был лишен возможности проверить доводы кассационных жалоб обвиняемых и потерпевшего, поскольку ход судебного разбирательства, показания допрошенных в суде лиц поставлены под сомнение и могут не соответствовать объективно происходящим событиям, ввиду наличия в деле двух противоречивых протоколов судебного заседания по делу.

В связи с нарушением уголовно-процессуального закона приговор был отменен в кассационном порядке, а уголовное дело направлено для нового 1 судебного разбирательства.

При рассмотрении жалобы в порядке ст. 125 УПК РФ на постановление о прекращении уголовного преследования оценка доказательств, явившихся основаниями для принятого решения, не исключается

3 апреля 2009 года следователем ВСО СКП РФ по Рязанскому гарнизону вынесено постановление о возбуждении уголовного дела по признакам преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 264 УК РФ в отношении Р., который при управлении личным автомобилем в состоянии алкогольного опьянения на скорости свыше 100 км/час допустил столкновение с автомобилем под управлением Н., производившим перестроение, в результате чего Н. был причинен тяжкий вред здоровью.

Проведя предварительное расследование, следователь ВСО СКП РФ по Рязанскому гарнизону вынес постановление о прекращении уголовного дела в отношении Р. на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, то есть за отсутствием в деянии состава преступления.

Н. обжаловал постановление следователя в Рязанский гарнизонный
военный суд в порядке ст. 125 УПК РФ. Жалоба Н. была оставлена без
удовлетворения. При этом судья гарнизонного военного суда, указав о
правомочности вынесенного следователем постановления, сославшись на п.
1 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2009 года №
1 «О практике рассмотрения судами жалоб в порядке статьи 125 УПК РФ»,
уклонился от оценки доказательств, послуживших основанием для
прекращения уголовного преследования Р.   

Рассмотрев материалы судебной проверки по кассационной жалобе заявителя и представлению прокурора, участвовавшего в рассмотрении жалобы Н., суд второй инстанции отменил постановление судьи по следующим основаниям.

Как следовало из представленных материалов, вывод следователя об отсутствии в действиях Р. состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 264 УК РФ, основывался на выводах комиссионной автотехнической судебной экспертизы.

Именно с заключением экспертов был не согласен потерпевший Н., обращая внимание в своей жалобе в порядке ст. 125 УПК РФ на неполноту экспертного заключения, имеющиеся в нем противоречия с объективными данными, установленными в ходе предварительного расследования. На эти же противоречия указал и прокурор в судебном заседании.

Ссылка же судьи на п. 1   постановления Пленума Верховного суда РФ от 10 февраля 2009 года № 1 «О практике рассмотрения судами жалоб в порядке статьи 125 УПК РФ»   в данном случае являлась некорректной, так  как содержащиеся в них разъяснения относятся к случаям, когда дело имеет Судебную  перспективу,  а  действия  и  решения  следователя  могут  быть

проверены   судом   на   предмет   их   законности      и   обоснованности   при рассмотрении дела по существу.

В случае же вынесения следователем постановления о прекращении производства по делу, у него отсутствует судебная перспектива, а поэтому судья обязан был проверить доводы заявителя и, не предрешая вопросы виновности или невиновности, дать оценку заключению экспертов, с точки зрения научности содержащихся в нем выводов, их полноты, отсутствия в нем противоречий с объективными данными, установленными по делу.

В связи с изложенным постановление судьи было отменено, а материалы судебной проверки по жалобе Н. направлены для нового судебного рассмотрения.

Ходатайство о проведении предварительного слушания может быть заявлено в течение трех суток со дня получения обвиняемым копии обвинительного заключения

1 ноября 2010 года в Наро-Фоминский гарнизонный военный суд поступило уголовное дело в отношении К., обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 290 УК РФ.

15 ноября того же года судья гарнизонного военного суда вынес постановление о назначении судебного заседания, отказав в удовлетворении ходатайства К. о проведении предварительного слушания. При этом судья сослался на то, что ходатайство обвиняемым подано по истечении установленного законом срока.

Согласно ст. 229 УПК РФ при наличии ходатайства стороны об исключении доказательств, заявленного после ознакомления с материалами уголовного дела либо после направления уголовного дела с обвинительным заключением в суд в течение 3 суток со дня получения обвиняемым копии обвинительного заключения, суд проводит предварительное слушание в порядке, установленном главой 34 УПК РФ.

Как усматривалось из материалов дела, после ознакомления обвиняемого и его защитника-адвоката с материалами уголовного дела, К. было заявлено ходатайство о проведении по делу предварительного слушания, которое было занесено следователем в протокол.

27 октября 2010 года уголовное дело было направлено в порядке ст.222 УПК РФ в Наро-Фоминский гарнизонный военный суд, куда поступило 1 ноября.

Копия обвинительного заключения была вручена К. 27 октября 2010 года.

1 ноября 2010 г. в Наро-Фоминский гарнизонный военный суд от К. поступило ходатайство в письменном виде о назначении предварительного слушания по делу для исключения из перечня доказательств, предъявленных суду следственными органами, заключения технико-фоноскопической и семантической судебной экспертизы от 24 сентября 2010 года. Более мотивированное ходатайство о признании этого доказательства недопустимым обвиняемый намеревался представить непосредственно в ходе предварительного слушания.

Приведенные данные указывали на то, что К. был соблюден установленный Законом порядок заявления ходатайства о проведении предварительного слушания.

Не истек, вопреки утверждению в постановлении судьи об обратном, и установленный срок для заявления ходатайства о проведении предварительного слушания. В соответствии с ч.2 ст. 128 УПК РФ, если окончание процессуального срока, исчисляемого сутками, приходится на «нерабочий день, то последним днем срока считается первый следующий за ним рабочий день.

Так как К. получил копию обвинительного заключения 27 октября, а день окончания срока - 30 октября был субботой, т.е. нерабочим днем, то ходатайство с приведением оснований для проведения предварительного слушания от 1 ноября 2010 года следует также считать поданным в установленный законом срок.

В связи с изложенным постановление судьи о назначении судебного  заседания было отменено в кассационном порядке, а уголовное дело направлено на новое судебное разбирательство со стадии его назначения.

ОШИБКИ, СВЯЗАННЫЕ С НАЗНАЧЕНИЕМ
НАКАЗАНИЯ

Практика назначения наказаний виновным лицам во втором полугодии 2010 года по сравнению с первым полугодием года практически не изменилась, в целом являлась правильной и характеризуется следующими показателями: к лишению свободы осуждено 137 человек или 22% от общего числа осужденных в полугодии, к направлению в дисциплинарную воинскую часть - 39 человек (6%), к условной мере наказания - 321 человек (50%), к штрафу - 135 человек (21%), к иным мерам наказания -5 человек (1%).

Между тем, более половины допущенных судами ошибок при рассмотрении уголовных дел были связаны именно с назначением виновным наказаний. При этом судьи, решая вопрос о наказании, зачастую учитывали лишь характер и степень общественной опасности совершенного преступления, игнорируя, либо, недооценивая имеющиеся по делу положительные данные о личности виновного и обстоятельства, смягчающие наказание, которые в значительной степени снижали степень общественной опасности содеянного.

Так, по приговору Реутовского гарнизонного военного суда прапорщик Н. осужден за совершение преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 112 УК РФ к лишению свободы сроком на 1 год 6 месяцев в колонии-поселении.

Он был признан виновным в умышленном причинении бывшей жене вреда здоровью средней тяжести в процессе ее избиения.

Назначая виновному наказание в виде лишения свободы реально, суд исходил лишь из степени общественной опасности совершенного Н. преступления и характера его действий, связанных с интенсивностью примененного насилия.

Вместе с тем, из материалов уголовного дела следовало, что отношения между бывшими супругами были неприязненными и сопровождались многочисленными конфликтами, инициаторами которого являлись как осужденный, так и потерпевшая. Кроме того, Н. к моменту совершенного преступления создал новую семью и его жена была беременна. Эти обстоятельства, по мнению судебной коллегии по уголовным делам, существенно снижающие степень общественной опасности содеянного, не были учтены судом первой инстанции, а назначение Н. наказания в виде реального лишения свободы негативно сказалось бы на условиях жизни новой семьи осужденного. В связи с изложенным приговор был изменен в кассационном порядке, а Н. назначено условное наказание.

Рязанским гарнизонным военным судом А. был осужден на основании п. п. «а», «г» ч. 2 ст. 161 УК РФ с применением ст. 64 того же кодекса к лишению свободы сроком на 2 (два) года без штрафа в исправительной колонии общего режима.

Приведя в приговоре данные о личности А., признав их, а также
добровольное     возмещение        имущественного     и    морального     вреда

потерпевшему, в качестве обстоятельства, смягчающего наказание, исключительными, суд пришел к выводу о применении к нему положений ст. 64 УК РФ. Однако назначил наказание без учета этих положение, в связи с чем в приговор были внесены изменения в кассационном порядке.

В описательно-мотивировочной части приговора должны быть указаны мотивы, по которым суд пришел к выводу о назначении наказания в виде лишения свободы, если санкция уголовного закона

предусматривает и другие наказания, не связанные с лишением свободы

Реутовским гарнизонным военным судом сержант С. осужден по совокупности преступлений, предусмотренных ст. 159, ч. 1 и ст. ст. 30, ч. 3, 159, ч. 1 УК РФ к лишению свободы сроком на 1 год, которое заменено на содержание в дисциплинарной воинской части на тот же срок.

Он признан виновным в том, что с целью хищения путем обмана денежных средств, в описательно-мотивировочной части приговора должны быть указаны мотивы, по которым суд пришел к выводу о назначении наказания в виде лишения свободы, если санкция уголовного закона предусматривает и другие наказания, не связанные с лишением свободы.

С. предложил рядовому М. передать ему 1500 рублей за предоставление возможности пользоваться комнатой досуга и спортивным уголком, а также мобильным телефоном во время, не предусмотренное распорядком дня, т.е. за действия, не входящие в его полномочия. В этот же день М. передал С. 700 рублей, а на следующий день - еще 800 рублей.

Кроме того, С, действуя с аналогичным умыслом, предложил М. передать ему 10 000 рублей за покровительство по службе, т.е. за действия, не входящие в его полномочия. Спустя несколько дней М., действуя под контролем сотрудников правоохранительных органов, в рамках проведения оперативно-розыскных мероприятий передал С. 10 000 рублей, после чего тот был задержан.

Изменяя приговор, суд кассационной инстанции указал в определении следующее.

Санкция части 1 статьи 159 УК РФ, наряду с лишением свободы, предусматривает и более мягкие виды наказаний, в частности, штраф, обязательные работы, исправительные работы, ограничение свободы, арест.

Пленум Верховного Суда РФ в пунктах 12, 13 Постановления от 29 апреля 1996 года № 1 «О судебном приговоре» обратил внимание, что суды не должны допускать фактов назначения виновным наказания, которое по своему размеру является явно несправедливым как вследствие мягкости, так и вследствие суровости. Суды обязаны строго выполнять требования ст. 307 УПК РФ о необходимости мотивировать в приговоре выводы по вопросам, связанным с назначением уголовного наказания. В частности, в описательно-мотивировочной части приговора должны быть указаны мотивы, по которым суд пришел к выводу о назначении наказания в виде лишения свободы, если санкция уголовного закона предусматривает и другие наказания, не связанные с лишением свободы.

Данные требования закона судом первой инстанции соблюдены не были.

Как видно из приговора, при назначении наказания суд, не установив
обстоятельств, отягчающих наказание, признал обстоятельствами,
смягчающими наказание С, его чистосердечное раскаяние, активное
способствование раскрытию преступления и добровольное возмещение
имущественного ущерба. Кроме того, суд учел, что он к уголовной
ответственности привлекается впервые, ранее ни в чем предосудительном
замечен не был, по военной службе характеризовался положительно, а также
то, что потерпевший М. полагал возможным прекратить уголовное дело в
связи с примирением. 

С учетом вышеперечисленных смягчающих наказание обстоятельств, данных о личности осужденного и отсутствия мотивировки назначения С. наказания в виде лишения свободы, судебная коллегия признала назначенное осужденному наказание несправедливым вследствие его чрезмерной суровости и посчитала необходимым изменить приговор в связи с его несправедливостью, назначив С. наказание в виде штрафа за каждое из совершенных им преступлений и по их совокупности.

Неверная оценка судом совершенного преступления в период испытательного срока повлекла ошибочное назначение наказания по совокупности преступлений и приговоров одновременно

По приговору Калужского гарнизонного военного суда рядовой контрактной службы М. осужден за неявку в срок на службу с 22 августа 2007 года по 27 апреля 2010 года по ч. 4 ст. 337 УК РФ к 2 годам 6 месяцам лишения свободы.

За совершение этого преступления в соответствии с ч. 5 ст. 74 УК РФ М. отменено условное осуждение по приговору Ферзиковского районного суда Калужской области от 23 декабря 2009 года и по совокупности преступлений на основании ч. 5 ст. 69 УК РФ к назначенному М. наказанию по приговору гарнизонного военного суда частично присоединено наказание по приговору районного суда и окончательно назначено наказание в виде 3 лет лишения свободы.

Кроме того, по данному приговору М. осужден за неявку на службу с 7 мая по 13 сентября 2010 года по ч. 4 ст. 337 УК РФ к 1 году лишения свободы.

На основании ст. 70 УК РФ по совокупности приговоров окончательно М. определено наказание путем частичного сложения назначенных наказаний в виде 3 лет 6 месяцев лишения свободы в колонии-поселении.

Президиум окружного военного суда изменил приговор в порядке надзора по следующим основаниям.

В соответствии с ч. 5 ст. 74 УК РФ в случае совершения условно осужденным в течение испытательного срока умышленного преступления средней тяжести суд отменяет условное осуждение.

В качестве основания для отмены условного осуждения в соответствии с указанной нормой уголовного закона суд указал на совершение М. в период испытательного срока неявки в срок без уважительных причин на службу в период с 22 августа 2007 года по 27 апреля 2010 года. Между тем, это преступление является длящимся, оно начато до вынесения приговора^ Ферзиковским районным судом 23 декабря 2009 года, а момент его окончания наступил в период действия испытательного срока, назначенного по указанному приговору.

При таких данных факт окончания преступления во время испытательного срока по приговору Ферзиковского районного суда не может свидетельствовать о том, что на осужденного распространяются правила, предусмотренные ч. 5 ст. 74 УК РФ, а поэтому у суда не было оснований для отмены условного осуждения М. и назначении ему наказания по совокупности преступлений в соответствии с ч. 5 ст. 69 УК РФ. Указанное нарушение уголовного закона повлекло за собой необоснованное назначение М. наказания и по совокупности приговоров.

По изложенным основаниям, с учетом положений ст. 405 УПК РФ о недопустимости поворота к худшему при пересмотре судебного решения в порядке надзора, президиум окружного военного суда исключил из приговора указания об отмене М. условного осуждения по приговору районного суда и назначении осужденному наказаний по совокупности преступлений в соответствии с ч. 5 ст. 69 УК РФ и по совокупности приговоров, назначив М. наказание по совокупности двух преступлений, предусмотренных ч. 4 ст. 337 УК РФ в виде лишения свободы на срок 3 года в колонии-поселении и постановил о самостоятельном исполнении приговора гарнизонного военного суда и приговора районного суда от 23 декабря 2009 года.

Переоценка судом данных о личности, без учета конкретных обстоятельств дела, повлекла отмену приговора вследствие его мягкости

Старший  помощник  начальника отделения  кадров  воинской  части

подполковник  В.   осужден  Реутовским  гарнизонным  военным  судом  по совокупности двух преступлений, предусмотренных ст. 290, ч. 1, УК РФ и преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30 и ч. 1ст. 290 УК РФ, к штрафу в размере 50 000 рублей.

Он признан виновным в том, что за ускорение прохождения по инстанциям кадровых документов дважды получал от военнослужащих взятки в размере 15 000 и 90 000 рублей., а при получении взятки в третий раз в размере 70 000 рублей был задержан.

Назначая В. за каждое из преступлений и по их совокупности наказание в виде штрафа, суд в качестве обстоятельства, смягчающего наказание, признал осознание им своей вины и чистосердечное раскаяние в содеянном, а также учел положительные данные о его личности.

Однако судом не учтены фактические обстоятельства совершения В. преступлений, а именно того, что последний совершал преступления в течение длительного периода времени, требовал передачи ему, а затем получал денежные суммы, составляющие денежное довольствие офицеров за несколько месяцев, при этом не вникал в вопросы материального положения семей потерпевших.

Судом была дана явно завышенная оценка обстоятельству, связанному с чистосердечным раскаянием подсудимого, поскольку в ходе предварительного следствия В. признавал только один эпизод своей преступной деятельности и только по окончании судебного следствия признал себя виновным в совершении всех инкриминируемых ему преступлений.

При таких данных судебная коллегия по уголовным делам пришла к выводу о несправедливости назначенного В. наказания вследствие чрезмерной мягкости и удовлетворила кассационное представление прокурора, отменив приговор и направив дело на новое рассмотрение.

(По результатам нового судебного разбирательства В. назначено наказание в виде лишения свободы).

В практике гарнизонных военных судов продолжают повторяться ошибки, связанные с назначением дополнительных наказаний в виде лишения воинского звания, лишения права занимать определенные должности.

Несмотря на многочисленные разъяснения, указанные в обзорах кассационно-надзорной практики, направления в суды судебных решений окружного военного суда по конкретным делам, суды продолжают зачастую назначать эти наказания вопреки требованиям уголовного закона и разъяснениям Пленума Верховного Суда РФ, изложенных в постановлениях от 11 января 2007 года № 2 «О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания» и от 29 октября 2009 года № 20 «О некоторых вопросах судебной практики назначения и исполнения уголовного наказания», не за конкретное преступление, а по совокупности преступлений, либо, напротив, только за конкретное преступление, и не указывают о применении этого наказания по совокупности преступлений, неправильно указывают род деятельности или должности, которыми запрещено осужденным заниматься или занимать.

Так, Реутовский гарнизонный военный суд по уголовному делу в отношении Р. назначил осужденному наказание в виде лишения права занимать им должности, связанные с административно-распорядительными функциями, не указав конкретно эти функции.

Подобного рода ошибки во втором полугодии 2010 года допустили также судьи Ярославского, Тамбовского гарнизонных военных судов.

НАРУШЕНИЯ,СВЯЗАННЫЕ

С ГРАЖДАНСКИМ ИСКОМ

По приговору Ивановского гарнизонного военного суда П. осужден по ч. 1 ст. 350 УК РФ. В удовлетворение гражданских исков военного прокурора постановлено взыскать с П. в счет затрат на лечение потерпевшего А. в пользу ФГУ «1883 военный госпиталь МВО» 3327 рублей, а в пользу ФГУ «1586 окружной военный госпиталь МВО» - 26358 рублей.

Принимая решения по заявленным искам, суд сослался на ст. 5 ФЗ от 12 июля 1999 г. «О материальной ответственности военнослужащих».

Между тем, эта норма закона регулирует общественные отношения, связанные с материальной ответственностью военнослужащих за ущерб, причиненный ими при исполнении обязанностей военной службы непосредственно имуществу воинской части, в которой он проходил военную службу, в том числе и вопросы возмещения этой воинской частью затрат на лечение военнослужащих, потерпевших именно от умышленных действий других военнослужащих, а не вопросы, связанные с возмещением средств, затраченных на лечение пострадавших от преступлений, совершенных по неосторожности.

В этой связи суду для правильного разрешения исковых требований прокурора надлежало выяснить, какие правовые нормы регулируют вопросы возмещения средств, затраченных на лечение военнослужащих, потерпевших от преступлений, совершенных иными военнослужащими по неосторожности, и применить их при рассмотрении дела. Установить, находился ли при этом осужденный при исполнении служебных обязанностей, а также обсудить вопрос о надлежащем ответчике применительно к ст. 1079 ГК РФ.

Учитывая, что перечисленные обстоятельства судом первой инстанции выяснены не были, что привело к неправильному разрешению гражданских исков, приговор в этой части в порядке надзора был отменен, а дело передано на новое рассмотрение в порядке гражданского судопроизводства.

Этим же гарнизонным военным судом осужден Л., признанный виновным в том, что он без цели хищения завладел автомобилем «ВАЗ-21043», принадлежащим гражданину К, однако вскоре при следовании на автомобиле по городу был задержан сотрудниками милиции.

Одновременно в удовлетворение гражданского иска с Л. присуждено ко взысканию в пользу потерпевшего К. 9 800 рублей в счет компенсации морального вреда.

Как следовало из приговора, суд признал, что размер исковых требований в части компенсации морального вреда соответствует характеру нравственных страданий, причиненных потерпевшему, исходя из фактических обстоятельств дела, и подтверждается приведенными в приговоре доказательствами.

Между тем, в ходе судебного заседания вообще не выяснялось и в приговоре не отражено, в чем заключаются причиненные потерпевшему К. нравственные страдания, из чего складывается сумма заявленного им к возмещению морального вреда и чем это подтверждается. Не изложены эти обстоятельства и в исковом заявлении. Потерпевший в суд не явился, а в его показаниях, данных на предварительном следствии, никаких сведений по этому поводу также не содержится.

С учетом изложенных обстоятельств, а также того, что Л. совершил преступление против собственности, то в соответствии со ст. ст. 151 и 1099 ГК РФ компенсация морального вреда допускается, когда совершаются действия, посягающие на личные неимущественные права гражданина либо на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, президиум окружного военного суда в порядке надзора приговор в части гражданского иска о компенсации морального вреда отменил и принял в этой части новое решение об отказе в удовлетворении гражданского иска.

В целях совершенствования судебной деятельности

ПРЕДЛАГАЮ:

Настоящий обзор изучить с судьями на оперативных совещаниях, проанализировать причины приведенных и других, имеющихся в судебной работе, ошибок.

Дополнительно изучить постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2009 года № 1 «О практике рассмотрения судами жалоб в порядке статьи 125 УПК РФ».

Принять необходимые меры по повышению качества осуществления правосудия, обратив особое внимание на вопросы, связанные с назначением наказаний.

Председатель Московского

окружного военного суда                                                        Ю.А. Калиниченко